1
Погода в этот выходной день выдалась прекрасная, не штормило и главное не было дождя. Для Брескенса, небольшого городка на побережье Северного моря, вначале зимы это было редкостью. Летом в этом районе всегда много отдыхающих и туристов, а зимой все замирает. Море сегодня было хоть и спокойным, но пустынным и серым, лишь в километре от берега стояла на якоре небольшая яхта. На ее борту было двое мужчин. Один из них высокий, светловолосый, стоял перед мольбертом и изредка, за разговором со своим товарищем, делал уверенные мазки на картине. После чего, отойдя назад на пару метров, он обратился к другу:
– Лукас, как считаешь, мне удалось передать время года и промозглость зимнего дня?
– Безусловно, Тим. Глядя на нее, я еще больше замерз и меня ужасно колотит озноб – настолько она у тебя реалистична. Еще не дождусь когда мы с тобой закончим плавание и пойдем в бар согреться. Знаешь, у меня такое чувство, что я ее уже раньше где-то видел.
– Ты прав, друг мой, эта картина тебе напоминает «Поля со снегом» ван Гога. Но там поля несколько иначе выглядят. Я умышленно написал ее с помощью техники ван Гога, которую отточил еще в студенческие годы. Эта картина задумана как прототип его шедевра. Наподобие ранее не известного экземпляра.
– Скажи, Тим, а зачем тебе нужен этот не известный экзем-пляр?
– Копия – она и есть копия, пусть самая удачная, а прототип имеет большую ценность. Он оставляет право зрителям надеяться, что это оригинал. Солидные гостиницы неохотно покупают известные репродукции, а прототип они с удовольствием возьмут.
– Неужели ты опять начал писать картины для отелей? Тим, ты же клялся, что «Похищение Европы» – последняя твоя работа для отелей. Когда люди на выставках и в салонах увидят прекрасные картины Тима де Йонга? Тебе нужно создавать свое имя в искус-стве, а не прикрываться историческими гениями.
Тим посмотрел на друга, медленно снял картину с подставки, несколько секунд не отрываясь смотрел на свое детище и не раздумывая больше ни секунды бросил картину за борт в море.
– Ты что наделал, Тим? Зачем ты ее выбросил за борт?
– Ты был прав, это ложный путь для художника. Да и слово надо всегда держать. Плавание закончено, пойдем греться в бар, нас давно в нем ждут наши друзья.
– Можно было эту картину и не выбрасывать в море, ты лишил отель хорошей работы ван Гога, а нас заработка.
Тим запустил двигатель и яхта медленно сдвинулась с места и направилась к берегу, удаляясь все дальше и дальше от едва виднеющейся на поверхности воды картины.
2
Прошло четыре месяца, после того как Тим выбросил картину за борт яхты. Весна в Брескенсе была уже в разгаре, наступил май и повсюду во дворах и скверах виднелись цветущие тюльпаны. В конце длинного пирса, вдающегося далеко в море, расположился художник, пытавшийся запечатлеть красоту местного пейзажа – это был Тим де Йонг. Он сосредоточенно вглядывался в береговую линию и делал набросок будущей картины. Вдали показался оди-нокий велосипедист в оранжевой майке и черном шлеме, он свернул на пирс и двигался в сторону художника. Через минуту велосипедист остановился и поздоровался с Тимом.
– Лукас, ты как здесь оказался, у тебя маршрут велосипедных прогулок совсем в другой стороне? – удивившись встрече с другом произнес Тим.
– Читай, – ответил другу Лукас, протягивая свежую газету.
– Нет, уволь меня от чтения прессы, лучше расскажи, что про-изошло?
– Тогда слушай, – Лукас развернул газету и начал читать на первой странице заметку, – «вчера днем на аукционе живописи в Антверпене известный коллекционер картин Мартин Мос прио-брел недавно найденное полотно ван Гога, по предварительным выводам экспертов – это более ранний вариант известного шедев-ра мастера «Поля со снегом». Полотно досталось Мосу за пятьсот тысяч евро. Продавец пожелал остаться неизвестным». Тим, тебе это ни о чем не говорит? Ты написал еще одну?
– Я больше не писал для отелей как и обещал. Ничего не пойму, может был все-таки прототип?
– Думаю нет никакого прототипа – это та картина, что ты выбросил за борт. Позже ее нашли и как подлинник выставили на продажу. В воде как раз рама постарела.
– Ей не надо было стареть, я ее сделал из сто пятидесятилетней доски и полотно тоже тех времен.
– Теперь все стало на свои места, вот почему эксперты приняли ее за подлинник. Что делать будем?
– Ничего, повезло кому-то вот и все. Что тут можно поделать, пойти и сказать Мосу – это я написал, а не ван Гог. Чем докажем? Еще одну ему напишем?
– Именно это и надо сделать. Мосу не выгодно обнародование правды о картине, он за нее пол миллиона отвалил. Получается у него подделка? Тогда плакали его денежки. Пусть заплатит нам за работу. Куда он денется, тысяч сто надо у него потребовать. Ты что зря трудился над ней?
– Нет, Лукас, я не буду ничего требовать у Моса. Пусть все остается как есть.
– Нам что деньги не нужны? Тогда, с твоего позволения, я это сделаю.
– Если тебе так хочется делай. Только меня не втягивай.
– Договорились.
– Все, езжай дальше по своему маршруту и не мешай мне работать. Вечером увидимся в баре.
– До вечера, – на ходу кинул Лукас.
– До встречи, – после этих слов Тим принялся за работу тут же забыв об отъехавшем Лукасе.
Работа у Тима продвигалась успешно, по-видимому, его подстегнуло событие сообщенное другом. Полотно не каждого художника приобщают к величайшим произведениям живописи, да еще продают за пол миллиона. Это тешило самолюбие Тима де Йонга, и он с еще большим упорством работал над новым своим творением. Когда стало смеркаться, Тим оторвал взгляд от картины и посмотрел в сторону где должно садиться солнце, но дымка была настолько густа что небесного светила вовсе не было видно. Все на сегодня достаточно, подумал Тим, собрал свои вещи и через десять минут уже шагал по пирсу прихватив все свои принадлежности.